ЧУДЬ КРИМИНАЛЬНОГО ЧТИВА
Когда я поставлю точку и забуду проклятый роман,
Недолгое похолоданье раскинет узорный туман.
«Беретты» и «глоки» притырив, герои пойдут в кабак,
Чтоб проводить столетье - без стрелок, пальбы и драк.
Прекрасная героиня, разодетая мной в пух и прах,
Прикатит в рубиновых сумерках, чтобы в сердце посеять страх.
Я сам придумал походку, и взгляд, и обиженный рот,
Но эта, она другая, вся с точностью до наоборот.
Пожалуй, она прекрасна, чего я предвидеть не мог,
Изделие благословляя на некий таинственный срок.
Пожалуй, она не знает, что однажды сделана мной,
И смотрит с таким интересом, как велено ей одной.
– Вы только что из Парижа? – Я к ней легко подойду.
– Я только что из Мадрита, не надо пороть ерунду, –
Она говорит, улыбаясь, как это умеет только она,
Как будто кончилось время иль посрамлен сатана.
Но все же ей не понятно, что тут происходит сейчас,
В туманном Лефортовском парке, и вообще вкруг нас,
Деревья, словно кентавры, бредут нестройной толпой,
Она морщит лоб, вспоминая, и говорит: – Что с тобой?
– Ты, верно, ездил к цыганам? Ты выпил бадью вина?
А где наш кот? И чей это сад? И отчего сегодня весна?
– Весна идет после осени, – отвечаю, – потому что я так захотел,
– Ну да, – смеется она, – мне все ясно, и это еще не предел…
Но тут же, в разрывах тумана, расплакавшись, точно дитя,
Она попросится на руки, – как столп золотого дождя.
– Поедем скорей отсюда, в Архангельск, в Питер, во Псков, –
Мне страшно среди московских трясин и зыбучих песков.
19 мая 2005 г.